3
" There is titillating pleasure in looking back at the past and asking oneself, 'What would have happened if...' and substituting one chance occurrence for another, , observing how, from a gray, barren, humdrum moment in one’s life, there grows forth a marvelous rosy even that in reality had failed to flower. A mysterious thing, this branching structure of life: one senses in every past instant a parting of ways, a 'thus' and an 'otherwise', with innumerable dazzling zigzags bifurcating and trifurcating against the dark background of the past. "
― Vladimir Nabokov , The Eye
8
" Человек, решившийся на самоистребление, далек от житейских дел, и засесть, скажем, писать завещание было бы столь же нелепым, как принять в такую минуту средство от выпадения волос, ибо вместе с человеком истребляется и весь мир, в пыль рассыпается предсмертное письмо и с ним все почтальоны, и как дым исчезает доходный дом, завещанный несуществующему потомству. "
― Vladimir Nabokov , The Eye
9
" Глупо искать закона, еще глупее его найти. Надумает нищий духом, что весь путь человечества можно объяснить каверзной игрою планет или борьбой пустого с тугонабитым желудком, пригласит к богине Клио аккуратного секретарчика из мещан, откроет оптовую торговлю эпохами, народными массами, и тогда несдобровать отдельному индивидууму, с его двумя бедными «у», безнадежно аукающимися в чащобе экономических причин. К счастью закона никакого нет — зубная боль проигрывает битву, дождливый денек отменяет намеченный мятеж, — все зыбко, все от случая, и напрасно старался тот расхлябанный и брюзгливый буржуа в клетчатых штанах времен Виктории, написавший темный труд «Капитал», — плод бессонницы и мигрени. Есть острая забава в том, чтобы, оглядываясь на прошлое, спрашивать себя: что было бы, если бы… заменять одну случайность другой, наблюдать, как из какой-нибудь серой минуты жизни, прошедшей незаметно и бесплодно, вырастает дивное розовое событие, которое в свое время так и не вылупилось, не просияло. Таинственная эта ветвистость жизни: в каждом былом мгновении чувствуется распутие, — было так, а могло бы быть иначе, — и тянутся, двоятся, троятся несметные огненные извилины по темному полю прошлого. "
― Vladimir Nabokov , The Eye
10
" Что мне было до того, глупа ли она или умна, и какое у неё было детство, и какие она читала книги, и что она думает о мире, - я ничего толком не знал, ослеплённый той жгучей прелестью, которая всё заменяет и всё оправдывает и которую, в отличие от души человека, часто доступной нашему обладанию, никак нельзя себе присвоить, как нельзя к имуществу своему приобщить яркость облаков в ветреный вечер или запах цветка, который тянешь, тянешь до одури напряжёнными ноздрями и никогда не можешь до конца вытянуть из венчика. "
― Vladimir Nabokov , The Eye
17
" Kashmarin had borne away yet another image of Smurov. Does it make any difference which? For I do not exist: there exist but the thousands of mirrors that reflect me. With every acquaintance I make, the population of phantoms resembling me increases. Somewhere they live, somewhere they multiply. I alone do not exist. Smurov, however, will live on for a long time. The two boys, those pupils of mine, will grow old, and some image or other of me will live within them like a tenacious parasite. And then will come the day when the last person who remembers me will die. A fetus in reverse, my image, too, will dwindle and die within that last witness of the crime I committed by the mere fact of living. Perhaps a chance story about me, a simple anecdote in which I figure, will pass on from him to his son or grandson, and so my name and my ghost will appear fleetingly here and there for some time still. Then will come the end. "
― Vladimir Nabokov , The Eye
18
" Realmente no sabía nada de ella, cegado como estaba por ese encanto ardiente que reemplaza a todo lo demás y que lo justifica todo, y que, a diferencia del alma humana (a menudo accesible y poseíble), no se puede apropiar de ningún modo, de la misma manera que no es posible incluir entre nuestras pertenencias los colores de las desiguales nubes del ocaso sobre las casas negras, o el olor de una flor que aspiramos interminablemente, con las ventanas de la nariz tensas, hasta la intoxicación, pero sin poder extraerlo completamente de la corola. "
― Vladimir Nabokov , The Eye
