26
" — Я зла на собственного сына. Вот… признаюсь. Зла, потому что он сковывает меня по рукам и ногам: я не могу жить так, как хочу, не чувствуя за собой вины в том, что посвятила себя делу, приносящему мне радость. Конечно, такая забота о вкладе, который я, при моем интеллекте, могла бы внести в науку – чистый эгоизм с моей стороны. Конечно, наибольший вклад в общество, на какой только может надеяться женщина, заключен в воспитании детей. В служении этому великому делу любые ее жертвы святы и оправданы! И еще. Все это время мне со всех сторон твердят: «По крайней мере, у вас осталось хоть что-то от мужа!» Быть может, речь о книге, подробно описывающей нашу работу в Выштране? Нет, конечно же, нет! И неважно, что мы проделали эту работу вместе, намеренно и целенаправленно. Вся эта работа никак не может стоить дороже случайных биологических последствий!
— Но ведь ребенок дороже книги, – тихо сказал Том.
— Да! – яростно ответила я. – Но, ради бога, давайте же оценивать моего сына самого по себе, а не как некую реликвию, оставленную его отцом. Когда он вырастет настолько, что научится читать, я с наслаждением поделюсь с ним отцовским наследием: ведь это и мое наследие, и я надеюсь, сын унаследует от нас достаточно любознательности, чтоб оценить его. Я ведь совсем не против материнства в том, что касается моей цели – взрастить разум сына и передать ему интеллектуальные ценности родителей. Но нет, общество указывает, что моя роль – в том, чтобы менять ему пеленки и ворковать над его потешными гримасами, и ради этого забросить то, что я от души желаю ему ценить превыше всего, когда он вырастет. "
― Marie Brennan , The Tropic of Serpents (The Memoirs of Lady Trent, #2)
