9
" На работу – в 8:25 – следователь Дорит являлась, успев провести два часа в обществе своих детей. Каждый день она будила их в 6:00, развозила по трем разным школам и снабжала наставлениями. Младшего сына, ученика начальной школы, призывала остерегаться кибербуллинга в интернете; старшему сыну, заканчивавшему школу второй ступени, рассказывала о непоправимом вреде, причиняемом всеми видами наркотиков; а учившейся в школе третьей ступени дочери расписывала в красках ужасы родильного отделения. Дети вылезали из машины напуганными до самой глубины своих юных ранимых душ, и неудивительно, что им хотелось успокоиться. И они успокаивались – кто как мог. Первый третировал мальчишек на школьном дворе, второй – курил душистые вещества у школьного забора, а третья – наскоро перепихивалась с мальчиком, жившим напротив школы. "
― Ayelet Gundar-Goshen , The Liar
17
" Por isso falava silenciosamente com o sol, na língua das estrelas, dizendo-lhe que viesse mais devagar, por favor, mais devagar. E, naquele mesmo momento, Iaakov Markovitch, deitado em sua cama, que pela primeira vez era também a cama de Bela Markovitch, implorava: mais devagar, por favor, mais devagar. E o sol, apesar de cientistas que insistiam que não era mais que fusão de hidrogênio e hélio, não podia negar as súplicas. Pois o sol – independentemente do que dissessem os cientistas – amava as pessoas em sua totalidade, na medida em que a distância permitia. Não fosse assim não circularia em torno delas dia e noite com preocupação, com dedicação maternal. E mesmo se cientistas dissessem que não era o sol que girava em torno das pessoas, e sim as pessoas em torno dele, e, mais grave ainda, que o giro nada tinha a ver com amor ou preocupação, e fosse motivado apenas por leis físicas, não haveria como contestar nem por um segundo aquilo que o olho enxergava e o coração sabia. "
― Ayelet Gundar-Goshen , One Night, Markovitch
